Adrian Hates: Более двух лет мы скрупулезно работали над
каждой мелочью на этом альбоме, чтобы сделать его поистине мощным и
мрачным. Работа еще более усложнялась из-за мрачности и энергетики,
содержащейся в нем самом. Я не знаю, как объяснить это по-английски. Но
очень сложно работать долгое время на подобным альбомом, потому что, в
конечном счете, он разрушает тебя. И сейчас, оглядываясь назад, я
испытываю гордость. После выхода "Freak Perfume" я всегда говорил, что
на нем присутствует частичка дружелюбия, от которой я хочу избавиться.
Я хотел записать совершенно мрачный альбом. И ваше описание "Nigredo",
как раз отражает то, что я думаю насчет нашего творения.
Radio Goethe: Работа над таким мрачным альбомом как-нибудь отразилась на тебе? Как ты работал на ним? Adrian Hates:
Начнем с того, что мне нравится мрачная музыка. И это необходимое
условие для работы над подобным материалом. В противном случае вы
рискуете сойти с ума или впасть в глубокую депрессию. (смеется)
Говорят, что темнота прекрасна, и я полностью с этим согласен. Мне
очень нравится работать над грустными и меланхоличными мелодиями. Это
вдохновляет меня. Все дело в психологии личности, в том, что человек
испытывает сталкиваясь с чем-то, что ему не безразлично. И уметь
выразить эти чувства через музыку – это замечательно. Нет четких правил
относительно того, как я пишу музыку, работаю над той или иной
композицией. Иногда все начинается с мелодии, иногда с одного лишь
звука или со слова, или с названия, со строчки, а иногда с уже
написанного текста песни. Многое зависит от настроения. Мне бывает
грустно, иногда я чем-то рассержен или разочарован и... здесь нет
правил, как, например, в других группах. Они садятся и начинают
импровизировать. Мне кажется, что для некоторых музыкальных направлений
такой способ работы подходит, но не для нас. Я думаю, все, что мы
делаем, носит концептуальный характер. Я не могу просто сидеть и
наигрывать какую-то мелодию, пытаясь подогнать ее под концепцию альбома
такого, как "Nigredo", к примеру. Я всегда сосредоточен на получении
результата, который бы полностью меня устраивал и был близок к тому,
что я хочу услышать. Мысленно я представляю себе, как должна звучать
музыка, и я изо всех сил пытаюсь воплотить это. Но твои пальцы, к
сожалению, не способны воспроизвести все в точности... надеюсь, вы
понимаете о чем я?
Radio Goethe: Думаю, да. Но при всей той мрачности и грусти, которой ты себя окружаешь во время работы, можешь ли ты назвать себя оптимистом? Adrian Hates: (Смеется)
Не думаю. Все-таки я пессимист. Нет... скорее даже я деятельный
пессимист. То есть я не из тех людей, кто смотрит в будущее и не видит
в нем ничего хорошего, ничего, ради чего стоило бы продолжать жить и
бороться. Я бы не работал над каждым альбомом по два года, если бы не
видел в этом смысла. Надежда - это как неясное мерцание на горизонте. (смеется)
Я не большой поклонник всех этих громких слов. Вы всегда склонны
перефразировать, придать им слишком большое или наоборот слишком
маленькое значение. Я просто следую своему пути. И мрачная и
меланхоличная музыка для меня очень важна. Она заставляет меня
чувствовать себя лучше. Думаю, совсем не важно во время работы на
что-то надеяться, гораздо важнее знать, что надежда исходит из
музыки... после ее прослушивания и обдумывания. Например, после
просмотра очень грустного фильма, вы расстроены, подавлены, вы
начинаете размышлять, задавать себе вопросы. И, может, ответы на эти
вопросы дают вам надежду. Я не знаю, может, вы меня не понимаете, но я
думаю, что надежда не обязательно должна находиться где-то впереди, она
может скрываться в вашем прошлом. Вам нужно лишь отыскать ее, она не
всегда видна, но она есть. Каждому человеку нужна надежда, чтобы выжить.
Radio Goethe: Ворон на обложке - это работа Bodo W.Kloes, в чем по-твоему притягательность ворона? Adrian Hates:
Ворон у алхимиков - это воплощение процесса "Nigredo", его символ.
Также есть такое понятие как "Albedo", это состояние, которое наступает
после "Nigredo", и его символизирует голубь. Это первое значение и
очень важное связующее звено. Я также знаю, что ворон - это готическое
клише, и я не хотел использовать его столь убогим образом. Мне хотелось
придать ему художественности, наполнить смыслом. Мне не нужна была
простая картинка с вороном, сидящим на надгробном камне или что-то в
этом роде. Картину это немецкого художника я увидел случайно. Его
работы весьма откровенны, их даже можно называть порнографическими, что
меня очень позабавило. Но его вороны – это что-то невероятное. Когда я
смотрю на них, я вижу в их глазах столько эмоций... в их взгляде, в
самом их облике. И я подумал, что они идеально подходят. Все остальное
для обложки уже было готово. Все эти неразборчивые надписи и слова,
цвета и фон. Все было подобрано. Однако же чего-то все-таки не хватало,
чего-то очень важного. И в этот момент я увидел изображения воронов,
нарисованных Bodo W.Kloes. И тогда я подумал, вот оно. В
Интернете есть много информации о воронах. В немецких мифах их называют
"тенью солнца". Также это символ болезни и смерти. Вы можете провести
множество параллелей с изображением ворона на обложке "Nigredo". И,
собрав их все вместе, вы получите полную картину, осознаете истинный
смысл. Этого мы и добивались – многозначности.
Radio Goethe: Тексты твоих песен очень красивы,
поэтичны. А какую роль ты отводишь музыке? Что она для тебя? Это способ
оттенить тексты, она служит своего рода их обрамлением, фоном? Adrian Hates:
Я бы сказал, что это сосуществование. Я не могу представить музыку
отдельно от текстов, а тексты отдельно от музыки. Подозреваю, что
многие со мной не согласятся, но для меня эти две составляющие едины,
они необходимы друг другу. На самом деле я очень упорно работаю над
текстами песен. Вы можете это увидеть на альбоме "Nigredo", выпущенном
ограниченным тиражом. Все слова мы приложили в качестве дополнения, всю
мифологию, которую мы создали на основе мифов, найденных в архивах и
букинистических магазинах. Если вы посмотрите на тексты песен, вы
поймете, что я придаю больше значения словам, нежели голосу, к примеру.
Музыка для меня - это способ выражения мыслей и чувств. Позже, когда я
слушаю музыку, я заново переживаю те чувства, которые испытывал во
время написания песни. Эти чувства возвращаются, возрождаются во мне.
На сцене я снова могу пережить злость, разочарование, грусть, все то,
что нашло отражение в словах. И мне это нравится. Музыка была частью
моей жизни с тех пор, когда я был еще ребенком. Я вырос, слушая
классическую музыку. Мои родители не позволяли мне слушать другую
музыку, возможно, потому что они просто не знали другой музыки. Я стал
учиться играть на гитаре, когда мне было девять. Кстати, все в моей
семье умеют играть на каком-нибудь инструменте и меня учили думать на
языке музыки. И я очень благодарен за это. Умение играть – это самый
большой подарок, который родители могли мне сделать.
Radio Goethe: Слушая твою музыку, создается
впечатление, что ты вырос на darkwave группах 80-х годов и оркестровой
музыке. Какая музыка повлияла на тебя? Adrian Hates:
Думаю, да. Я же вырос на классической музыке. Когда я был подростком, я
очень любил всякие фильмы ужасов. А также я был большим поклонником Джона Карпентера
(прим. John Carpenter – режиссер, композитор, актер. Работал над такими
картинами как "Halloween", "Christine" и др.). И мне кажется, что
музыка в его фильмах, была намного важнее самих фильмов. Например, в
фильме "Halloween" очень забавная музыка, так что все напряжение
исчезает. Кстати, "Halloween" I и II по-прежнему остаются моими
любимыми фильмами. Что касается групп. Не знаю... кого я здесь могу
назвать... наверное, Pink Floyd. Альбом "The Wall" все еще мне
очень нравится. На самом деле я не могу назвать какую-то отдельную
группу. Думаю, меланхоличные мелодии 80-х оказали на меня наибольшее
влияние. Даже Howard Jones с его ужасными попсовыми песнями, создавал восхитительные грустные баллады. Tears for Fears или даже Alphaville писали замечательную музыку. Не знаю, в то время было много разной музыки от Gary Numan до Depeche Mode.
"Music for the Masses" - замечательный альбомом. Я жил в Нью-Йорке
полтора года, мне тогда было 15 и я помню, мне очень нравилась группа Depeche Mode. Не могу сказать, что они оказали на меня влияние. Честно, я не знаю, что сказать... я не думаю, что когда вы слушаете Diary of Dreams
вы можете сказать "Aх, да! Очевидно этот парень слушал такую-то и
такую-то группу". И я очень рад этому. Я не слышал ни одной группы,
которая бы воздействовала на меня настолько сильно, чтобы я захотел
создавать что-нибудь ей подобное.
Radio Goethe: Мне показалось, что твоя музыка имеет много общего с ранними работами Anne Clark, я имею в виду чувства, которые она передает. Adrian Hates:
Думаю, вы правы. Например, мне очень нравится песня "The sitting room".
Это восхитительная композиция, такая грустная и трогательная. Также на
их первом альбоме "Upstairs at Eric's" есть песни "Winter kills" и
"Tuesday", это как раз те песни, которые помогают мне настроиться на
написание музыки.
Radio Goethe: Ты уже говорил о саундтреках. Мне
кажется, что твоя музыка хорошо бы подошла для фильма. Вы уже делали
что-нибудь подобное? А может быть у вас есть какие-нибудь планы на этот
счет? Adrian Hates: Да, я делал несколько проектов
для одной из крупнейших телевизионных станций в Германии. Мы написали
саундтрек к документальному фильму об уничтожении лесов, и он очень
хорошо подошел для этого сюжета. Потому что, музыка, которую мы
написали, также была достаточно жесткой. Кадры о вырубке тропического
леса и наша музыка, они прекрасно дополнили друг друга. Мне очень
понравилось. Я также написал кое-что для малобюджетного фильма этой же
компании. Все были в восторге. Но, к сожалению, это не для меня. Это
был добровольный дружеский жест по отношению к одному человеку. Писать
саундтреки это определенно то, чем бы я хотел заниматься. С самого
начала, когда я только начинал заниматься музыкой, я думал, что
создание суандтреков это как раз то, что я хотел бы когда-нибудь
делать. Hans Zimmer – невероятно талантливый человек. Он делает
восхитительные саундтреки. И если когда-нибудь мне посчастливится
написать саундтрек к какому-нибудь американскому фильму, я был бы очень
счастлив.
Radio Goethe: Насколько сильно музыка и лирика являются отражением тебя самого? Adrian Hates:
Очень сильно. Я уже говорил раньше, что создание музыки – это довольно
личностный процесс. И естественно, что в ней содержится очень много
интимных, личностных вещей. И то, что я пытаюсь сделать – это спрятать
их. Я облекаю их в метафоры, использую сравнения. Я думаю, что в
большинстве случаев это срабатывает, но иногда поклонники пишут мне
письма, разговаривают со мной. И порой как же пугающе близко они
подбираются к истинному значению слов.
Radio Goethe: В своих текстах ты используешь
немецкий и английский языки, а иногда ты используешь оба языка в одной
песне. На чем основан твой выбор и почему? Adrian Hates:
Сложно объяснить. Это не всегда осознанное решение, что я говорю, и что
я пишу. Это процесс сравним с потоком. Я вовсе не сижу и не думаю,
какую часть песни сделать на английском, какую на немецком... даже не
знаю как описать... Когда я жил в Америке в моих снах всплывали фразы
на английском, хотя я не знал английских слов, только немецкие. Вскоре
мне удалось совместить оба эти языка и создать свой собственный. Я не
хочу свести это к какой-то системе, я хочу создать свой собственный
способ самовыражения в употреблении языков. Смешивать немецкий с
английским очень интересно. Иногда, пока ты слушаешь заключительную
песню, ты даже не замечаешь, что языки меняются. На нашем новом диске,
который мы только что закончили, он называется "MenschFiend", заглавный
трек на английском, но припев – на немецком. Забавно, но я даже больше
не замечаю, как один язык переходит в другой, потому что они равны. С
точки зрения фонетики и звучания это дает очень сильный эффект. Мне
очень нравится это сочетание двух или даже нескольких языков. Однажды я
даже использовал французский.
Radio Goethe: Ты намеренно работаешь с несколькими
языками, используя их звучание для воплощения своего творческого
замысла? Например, многие считают, что немецкий очень грубый язык. Adrian Hates:
Многие говорят, что немецкий звучит жестче, но честно признаюсь, я с
этим не согласен. Я всегда считал, что русский звучит грубее. Но когда
я приехал в Россию и услышал русскую речь... я попытался слушать
внимательно, старался привыкнуть к тому, как он звучит... прежде всего
это непривычно, но потом я проникся и осознал, что он больше не кажется
мне грубым. Особенно когда голос был мягкий, например, когда говорила
русская девушка, я вовсе не находил его грубым. Думаю, то же самое и с
немецким языком. Мне кажется, что огромное значение имеет акцент, тон.
И в зависимости оттого, откуда вы приехали, речь может звучать жестче
или наоборот мягче. Например, если послушать, как люди из Техаса
говорят по-английски, их речь может показаться грубой. С другой
стороны, в каждом языке есть свои преимущества, и в немецком тоже. Я, к
примеру, нахожу его более ритмичным. Звуки в нем более мощные, более
сжатые, чем в том же английском. Поэтому писать песни на немецком очень
легко и приятно, они получаются более компактными, выразительными, а
также очень жесткими при желании. Конечно, если послушать Раммштайн, наиболее известную немецкую группу, то язык действительно покажется очень жестким и грубым.
Radio Goethe: Мне кажется, очень трудно выступать с
подобной музыкой живьем на сцене. А что тебе нравится больше, работать
в студии или выступать? Adrian Hates: Пару лет назад
ответ был бы очень простым, я бы сказал, что мне больше нравится
работать в студии. Но сейчас мне нужно и то, и другое. Видеть, как люди
откликаются на твою музыку – это большое удовольствие. К счастью, на
наши выступления приходит много народа. Это не как раньше, когда мне
приходилось играть в баре, где присутствовало 40-50 человек. Учитывая
этот факт, было крайне сложно организовать тур. В феврале мы отправимся
в тур в поддержку "Nigredo". Он продлится до середины марта. Потом
отыграем еще несколько дополнительных концертов. Я просто хочу сказать,
что с таким напряженным графиком нужно, чтобы, по крайней мере, о
технике и оборудовании не приходилось думать. И если у тебя нет хорошей
сплоченной команды, я имею ввиду, что все упирается в деньги. Тур – это
не просто трата двух сотен евро. Это вложение капитала и я счастлив,
что сейчас мы можем оплатить все затраты. Мы путешествуем в автобусах
Nightliner, и мне это очень нравится. Мы все собираемся в автобусе
после концерта. Обсуждаем планы на будущее. И вообще тур – это то, что
в конечном итоге объединяет нас. Днем у нас просто не хватает времени
на то, чтобы сесть вместе и обсудить детали, зато у нас его полно
ночью. Я хочу сказать (смеется), что наши концертные туры становятся все более и более важными, и я действительно получаю от них удовольствие.
Radio Goethe: Компания Metropolis Records выпускает диски Diary of Dreams в США и Канаде. Вы не планируете организовать здесь тур в поддержку нового альбома? Adrian Hates:
Честно, меня несколько сбивает с толку то, что у нас до сих пор не было
тура в США. К тому же, моя жизнь отчасти была связана с Соединенными
Штатами, поэтому мне кажется вполне логичным отыграть здесь несколько
концертов. Но как мы ни пытались договориться с промоуторами США,
ничего не выходит. Это вовсе не вопрос денег, правда. Неувязки с датами
или просто люди обещают тебе все это уладить, и ты сидишь, ждешь
неделями, но ничего не меняется. Если кто-нибудь сейчас услышит это и
скажет "Без проблем, я могу организовать пару концертов Diary of Dreams
в США"... пожалуйста, свяжитесь с нами, мы приедем немедленно. Мне
правда очень хочется выступить в Штатах. Если бы это удалось, сбылась
бы моя мечта.
